Жизнь прожить - не поле переехать

Ирина Смирнова

Из своих девяноста четверть века Нина Семеновна Голодушко провела за "баранкой". Это сейчас женщина за рулем - обычное явление. А в далекие 40-е прошлого века профессия водителя грузовика была сугубо мужской.

Путь-дорожка фронтовая

Как вообще этой миниатюрной женщине (в молодости была 155 сантиметров, к девятому десятку три из них потеряла - смеется: "Вниз расту!") пришла в голову идея стать водителем?

- Отец у меня был шофером, - объясняет Нина Семеновна. - Часто брал с собой, и очень мне это нравилось: дорога, простор, свобода.

Правда, после школы девчушка из небольшой уральской деревеньки пошла учеником на единственное крупное предприятие - бумажную фабрику в ближайшем поселке. Года три там прожила, пока не получила письмо от подруги. Та училась на водителя и звала к себе. Нина даже не колебалась, ведь появился шанс исполнить детскую мечту.

- На курсы сразу взяли. После того, как учеба закончилась, отправили на стажировку в автоколонну, дали "ГАЗ" полуторатонный.

Однако там поработала девушка недолго. Через несколько месяцев вызвали в военкомат: шел 42-й год, Красная армия несла огромные потери, требовались все новые и новые людские резервы. Так началась долгая: с апреля 42-го до победного 45-го - фронтовая дорога Ниночки Голодушко, тогда еще Кислициной.

- Кончили подготовку - нас в Ростов, а там уже немцы. Отступали до Сталинграда. Самое тяжкое время. Немцы листовки кидали: "Готовьте мыло и мочалку - будем вас купать в Волге!". Ни одной секунды не было, чтобы не стреляли, не бомбили. Наша авторота обслуживала зенитный батальон, так не успевали снаряды подвозить. Утром чуть свет приезжаешь, девчата говорят: "Спасибо, мы уже позавтракали!" Это значит, их уже отбомбили.

При отступлении авторота потеряла почти все машины, осталась одна полуторка. На чем грузы возить? Когда под Сталинградом фашистов окружили, они свою технику согнали в одно место. Решено было этим воспользоваться, запастись "иномарками". Подготовили группу в восемнадцать водителей.

- Приехали, спрашиваем, где наши машины, а солдаты смеются: "Подождите, мы еще немцев оттуда не выгнали!" Наконец, отобрали автомобили, пригнали в свою роту. Пока немецкий бензин был, работали. Как только наш залили, грузовики встали. Чтобы понять причину, нашли среди пленных шоферов. Те осмотрели технику и говорят: "Бензин у вас плохой, надо этилировать".

Оказывается, еще в те давние времена наш бензин по качеству уступал иноземному! Как, впрочем, и сами автомобили. Нине Семеновне пришлось поездить не только на немецких, но и чешских, французских, американских машинах, особенно, когда линия фронта покатилась по Европе. Есть с чем сравнивать.

- Шофера убило, сажают тебя. Не смотрят, наша машина или иностранная. Как справлялась? Ход рабочий у всех одинаковый, и устройство тоже. Но у них авто пошикарнее, конечно. "Татра", как игрушечка. Ключик тоненький, удобный - с ним, куда надо подлезешь. Кабина теплая.

Отапливаемая кабина на войне - это вопрос не комфорта, а жизни. Как-то Нинин грузовичок провалился под лед. Утонуть не утонула, но пришлось повозиться в ледяной воде, пока добиралась до берега. Когда нашла тягач, опять ныряла, чтобы буксир зацепить. Потом сапоги сняла, портянки отжала - и за баранку. Ехать надо! Когда добралась до места, ноги покрылись волдырями, как от ожога. Чтобы их осмотреть и перевязать, пришлось сапоги разрезать, снять мешала жуткая боль. Но ведь не отморозила же!

А еще был почти анекдотичный случай. Разгрузившись, Нина осталась ночевать у зенитчиц в землянке. Проснулась от яркого света. Открыла глаза - пожар! Выскочила в чем была, трусах и бюстгалтере. И тут вспомнила, что документы в гимнастерке остались. Она опять в землянку. Схватила уже тлеющую форму, скрутила карманами внутрь. Документы спасла, но осталось в нижнем белье. Тут старшина навстречу:

- Можешь ехать!

- Как? Я же голая!

- У меня тоже ничего нет.

Все же вошел в положение, принес рваную шинель с напутствием:

- До штаба доедешь, там дадут.

С обмундированием такой крошки была проблема. Если гимнастерку с юбкой еще удавалось подобрать, обрезав и ушив до нужного, то с обувью просто катастрофа. Американские ботинки самые маленькие - 37-го размера при Нинином 35-м. Затолкает ваты побольше - и вперед! Но педали-то неудобно нажимать!

- А я разувалась, ездила в чулках обычно, - смеется Нина Семеновна. - Сиденья тоже для меня низкие, поэтому приходилось шинель подкладывать. Еду, только голова торчит. Наши водители шутили: "Машина сама ходит, тебя из-за руля не видно".

Фронтовичка Нина Кислицина-Голодушко отмечена медалями "За оборону Сталинграда", "За боевые заслуги", "За Победу".

- А юбилейных полно, - говорит. - Я их за награды и не считаю.

"Дивчину обидите, всех постреляю!"

Женщина на войне - тема особая. Зенитчицы, летчицы, связистки, медсестрички - все равно какой-то женский коллектив. А тут одна девушка на всю автороту! Каково ей было?

- Относились отлично! Ребята помоложе - как к сестре, а те, кто постарше, - как к дочери, так доченькой и звали. Помогали, заботились. Командир, когда меня привел, сразу предупредил: "Она девчонка молодая, ребенок еще. Кто обидит, накажу". Один украинец в годах так и говорил парням: "Дивчину обидите, всех постреляю".

И сложившийся стереотип женщины-водителя, грубоватой, с папиросой в зубах и охочей до ненормативной лексики, - ей не по душе.

- И на фронте, и в мирной жизни не пила, не курила, не сквернословила. Чтобы чего-то добиться, материться не обязательно. Если что не нравится, приду и скажу.

Ее на автобазе мужикам в пример ставили:

- Вот смотрите, Голодушко на работу идет: чистенькая, с ридикюльчиком. Не курит, не выражается.

Что касается военно-полевых романов, на войне, говорит, не до этого было.

- Покрути-ка баранку день и ночь! Уставала я очень...

Но, скорее всего, просто не судьба. С Михаилом Голодушко познакомилась на строительстве Павловской ГЭС под Уфой уже после войны. Он тоже был водителем, и, как выяснилось, воевал неподалеку в автороте, что обслуживала летчиков. "На танцы к ним с девчатами-зенитчицами бегала, а вот не встретились", - удивляется.

В Прокопьевск молодые приехали в 51-м к сосланным еще до войны дедам Нины. Первую внучку бабушка очень любила, звала в гости, а потом уговорила остаться. Нина устроилась в автоколонну 1960, Михаил - на Черногорскую автобазу. Как-то так сложилось, что главным добытчиком в семье была жена.

- Я и до замужества много работала. Главным образом, на грузовых машинах. После войны взяли было на легковую. Но возить генерала оказалось не по мне, скучно сидеть, как привязанной. Пока начальство ждала, сколько книжек перечитала! Да и платили мало - на легковой был оклад, а на грузовике получали с нормы плюс калым. Я молодая, хотелось одеться, ничего ж гражданского не было. Семья появилась - деньги опять нужны. Уезжала в пять утра, приезжала в двенадцать. С мужем встречались только ночью. Поэтому ссорились редко. Иногда Михаил в сердцах говорил: "Забирай свою койку и иди в гараж! Там твой дом".

"Ночные встречи" закончились рождением сына и дочки. Но и появление детей не заставило Нину сменить профессию. По соседству жили две бабушки, совершенно чужие, которые взяли на себя заботу о ребятишках, пока мама с папой крутили баранку.

- Всем необходимым снабжала: продуктами, товарами. Ребят знакомых попрошу - привезут угля, дров. Это бабушкам все без заботы. А старушки за детьми следили, в школу провожали - встречали, готовили. Я-то и варить не умела.

Вот новый поворот

Странные все же виражи закладывает жизнь. Выйдя на пенсию ("Дня лишнего не работала - так надоело баранку день и ночь крутить!"), Нина Семеновна занялась тем, на что раньше не хватало времени и желания. Научилась прекрасно готовить. Уж поверьте на слово: завершали беседу мы уже за столом, на который гостеприимная хозяйка выставила вкуснейшие пельмени, соленья, варенья собственного изготовления. Уют ее квартирке в Доме ветеранов придают вязаные и вышитые вещички - рукоделие тоже освоила на пенсии.

Музыку она любила с юности. Рассказывала, что в любом городе, где приходилось бывать, обязательно искала театр оперы и балета. И если такой был, шла на спектакль. Однако певческих талантов за собой не замечала.

- Однажды пришла на работу, а мне путевку не выписывают. "Иди, говорят, к начальнику, выясняй, в чем дело". Пришла, а он: "Поедешь честь автобазы отстаивать, петь в самодеятельности". Я ни в какую: "Да если я запою, весь гараж разбежится. Расстреляй меня на месте, петь не пойду!"

А вот в Доме ветеранов петь в хоре согласилась сразу и много лет с удовольствием выступала на сцене.

В свои девяносто Нина Семеновна даст фору и сорокалетним. Каждый день ходит на гимнастику! Заняться спортом заставили проблемы со здоровьем. Лекарства избавить от недугов не могли, вот врач и посоветовала бегать. На Березовой Роще, где тогда жили Голодушко, рядом с домом был стадион. Через месяц бега трусцой женщина ощутила, что болячки отступают. С той поры и повелось - ни дня без спорта. На тропу здоровья выходила рано утром: в шесть - гимнастика по радио, потом - на стадион. Летом-то хорошо, а зимой страшновато одной. "Пригласила" в компанию соседского пса.

- Как-то я проспала. Проснулась от стука в окно. Выглянула - Пират заглядывает и лапой стучит, мол, вставай, засоня! Другой раз выхожу - нет моего лохматого друга. Пошла по улице, зову и уж на перекрестке вижу: летит ко мне Пиратка, вид виноватый, наверное, тоже проспал... Да хватит уже обо мне, и так много наговорила.

Перед тем, как попрощаться, спросила, что такое, в понимании моей собеседницы, счастье и сколько его было в долгой ее жизни.

- Счастье, если ты жив! Как-то шли бои на Дону. Только мост переехали, немцы начали бомбить. Мы все, человек пять, в свежую воронку бросились. А тут бомба упала рядом - и не взорвалась! Нас просто землей засыпало. Вот это и есть настоящее счастье.

Выпуск №:  39-2011 (28.09.2011)