Помнят американцы Пёрл-Харбор

Андрей Карпухин даже сейчас, на пенсии, о работе рассказывает осторожно, предпочитая не вдаваться в подробности, употребляя специальные, обтекаемые, не сразу понятные несведущему человеку термины морской службы. Чувствуется опытный разведчик.

Его воспитали настоящим русским (он предпочитает слово "советским", ведь присягу дают единожды, а он присягал Советскому Союзу) офицером. Строгая мама-учительница, у которой он постигал основы английского, пятёрками сына не баловала, относясь к нему требовательнее, чем к другим детям. А музыкальной грамоте по классу фортепиано он обучался в музыкальной школе. Альтернативы "идти - не идти" на сольфеджио родители ему не оставляли, хоть плачь! Он и плакал, но шёл. Позднее, во взрослой жизни, как и все "несчастные" дети, с дипломами "музыкалок" и "художек", оценил усилия родителей.

- В восьмом классе я уже знал, кем буду, - вспоминает Андрей Вениаминович.

Дворы их домов на перекрёстке улиц Гагарина и Шишкина в 60-70-е были полны детьми. Один из соседских пареньков, поступив в Нахимовское училище, на каникулы приезжал в красивой морской форме. И Андрей стал грезить морем. Специальность "штурман дальнего плавания" так заманчиво и гордо звучала!

Родители сказали: "Хочешь быть моряком, готовься уже сейчас", и он сменил папку для нот на гантели и штангу: занялся тяжёлой атлетикой.

Когда будущих призывников ставили в военкомате на учёт, он объявил о своём желании стать морским офицером. Хотел на Черноморский флот, но сибиряков организованно отправляли во Владивосток. Прошёл три серьёзные комиссии (не просто "открой рот, скажи "А", а с центрифугой, отжиманиями, пробежками на время), в том числе и областную, после которых из 25 прокопчан, желающих связать свою жизнь с морскими просторами, к экзаменам допустили шестерых.

- Мне пророчили, что не сдам, - вспоминает Андрей Вениаминович. - Учился я хоть и неплохо, но отличником не был. Говорили: "Зря только съездишь".

Видимо, желание стать моряком было у мальчишки настолько сильным, что устные и письменные экзамены по математике и физике он сдал на пятёрки и получил освобождение от нелюбимого сочинения.

Штурманов дальнего плавания в военном училище не готовили, поэтому из трёх имеющихся в наличии специальностей выбрал радиоэлектронику. У всех нормальных студентов "нулевой" семестр - картошка, а у курсантов - учебка на острове Русский. Как оказалось, самые главные испытания - на выносливость, после которых отсеялась треть поступивших.

- Помню, есть хотелось постоянно, - продолжает Карпухин. - Ночью засыпаешь и мечтаешь: "Скорее бы утро и завтрак". На базу вернулись худющие.

На корабли спецназначения попал случайно, сначала на практику, а потом тридцать лет отходил. Эти небольшие кораблики прозвали "малышами". Борта такие низкие, что можно с палубы воду зачерпнуть, чтобы умыться.

- Нам в походе давали в сутки шайку пресной воды. Хочешь - пей её, хочешь - мойся. Так мы экономили и умывались морской.

Кондиционерами на суднах-разведчиках не пахло, к болтанке они из-за небольших размеров были особо чувствительны, а в море ходили, бороздя весь Тихий океан, по полгода и даже больше, держа вахту в дожди и шторма, иногда сутками без сна. Вахта на разведчиках специфическая: при помощи всевозможной аппаратуры ловили, что в мире делается. Вот когда пригодился английский!

Андрей Вениаминович избороздил всю Азию: Япония, Корея, Вьетнам, Малайзия, Сингапур, весь Ближний Восток: Оман, Аравия, Эмираты, Катар, Бахрейн. В составе многонациональных сил участвовал в начале 90-х в поддержании мира в Персидском заливе, после известной всем операции "Буря в пустыне".

- Все корабли, идущие в Ирак, подвергались досмотру, - рассказывает. - А в 1995-м, когда операция завершилась, неожиданно сбылась моя мечта.

Проходить мимо Гавайских островов приходилось многократно, и каждый раз он думал: "Когда-нибудь побываю". Как раз подоспела дата: полвека окончания войны на Тихом океане. Американцы пригласили всех участников многонациональной группировки в знаковое для себя место: Пёрл-Харбор. Именно разгром американского Тихоокеанского флота в Жемчужной гавани японской авиацией 7 декабря 1941 года стал для США поводом вступить во Вторую мировую войну.

- Там музей есть не совсем обычный, - продолжает Андрей Вениаминович. - К линкору "Аризона", который лёг на дно при выходе из бухты, ведёт мостик, с которого хорошо видны очертания корабля. И что интересно, были на приёме и японцы. Так ни один американец к ним не подошёл.

Как человек, всю жизнь покорявший пространство, Андрей Карпухин, скорее, космополит по сути своей. Земной шарик для него гораздо меньше, чем для всех нас, заключённых в периметры своих квартир и офисов. Но на малую родину, к маме, приезжает каждый год. А этот год особенный: у Музы Петровны юбилей, 80 лет. Она, рассказывая о сыне, капитане I ранга, гордости своей не скрывает. И не без оснований.

Елена Баева Фото из семейного архива

Выпуск №:  19-2012 (09.05.2012)