Чек на отцовскую любовь

- А чем это вас заинтересовала именно моя история? - удивился мужской голос в трубке.

- Она такая, - я подыскивала слова, - нетипичная, что ли.

- Чем же она нетипичная?

- Ну вот, мы уже обсуждаем. Давайте встретимся, и вы озвучите свою позицию. Ведь иначе за вас её озвучат другие.

- Писать вам про свою историю я запрещаю, - сказал голос. - По закону. Я предупредил. Конец связи.

Закона такого я не знаю, а открытым текстом слово "запрещаю" слышала впервые. Даже чиновники не позволяли себе такого при угрозе появления каких-либо острых материалов. Могли время тянуть, не отвечая на запросы, или "завтраками" кормить. Но на открытый запрет никто не отваживался. Пресса у нас свободная. По закону.

С тем, что история ничем не приметная, не могу согласиться с Константином, так зовут моего собеседника. Мне довелось его только слышать по телефону, на заседание суда, где он выступает истцом, а его бывшая супруга ответчиком, он не пришёл.

- Истец может сам прийти в суд? - задала судья вопрос представителю Константина.

- Нет. В силу неприязненных отношений к ответчику.

Вот и от встречи со мной отказался. Моему редактору с той же просьбой - не публиковать - звонила всё та же представитель, вернее представительница. При этом Константин не инвалид и не пашет на двух работах, так что времени в обрез. Молодой, чуть за тридцать, он, опять же по словам представительницы, живёт на случайные заработки. Поэтому и обратился с исковым заявлением в суд с просьбой уменьшить размер алиментов на своего четырёхлетнего сына, а также снизить с тридцати до двадцати тысяч размер долга, накопившегося с ноября прошлого года.

В качестве подтверждения материальных издержек отец представил в службу судебных приставов чеки, где значились его расходы на сына: игрушки, кружка с фотографией ребёнка, сок "Фрутоняня", витамины, котлета рыбная по цене 40 рублей за штуку, котлета натуральная, уже по 60. Все эти скрупулёзно собранные документы папа принёс судебным приставам, как авансовый отчёт в бухгалтерию. Может быть, действительно такая ситуация типична? Мне лично она кажется дикой, но, в конце концов, это всего лишь частное мнение! Опросила десяток мужчин (именно мужчин, это важно). Их мнения разделились от "Так может жена деньги тратит неизвестно куда!" и "Надо его самого спросить, может причина есть", до "пи-пи" (нельзя озвучивать, теперь уже точно по закону). Но когда первые узнавали, что речь не об алиментах, переданных бывшей жене, а о деньгах, потраченных непосредственно на ребёнка, они тут же присоединялись ко вторым.

- Сколько работаем, с таким столкнулись впервые! - удивлялись и судебные приставы.

Нетипичным назвала дело и судья Ольга Полюцкая.

- Я впервые в своей практике сталкиваюсь с тем, что истец в обоснование своего имущественного положения выставляет такие вот чеки: на котлеты. Хотя законом это не возбраняется. Также как и обращаться в суд за снижением размера алиментов.

Когда сумма долга набирается внушительная - на практике свыше ста тысяч, злостные алиментщики могут быть приговорены к уголовному наказанию. Как правило, это общественные работы. И что интересно, сумма задолженности при этом уменьшается буквально на копейки. Потом выносится повторное наказание, от которого ребёнку снова ни тепло, ни холодно.

Но есть одно "но": долг позднее взыскивается с пенсии, её-то всё равно когда-нибудь начислят. Причём выросший ребёнок имеет право проиндексировать сумму по ставке рефинансирования, увеличив её, таким образом, вдвое. И даже смерть не спасает должника: наследники вместе с имуществом наследуют и его старые долги.

Нежелание тратиться на собственных детей, к сожалению, довольно распространённое явление, причём каждый десятый алиментщик в городе - женщина. Пап и мам, на которых в службе судебных приставов заведены исполнительные производства, в городе около трёх тысяч. Суммы долга по каждому варьируются от 30 до 100 тысяч рублей.

Елена Баева

Выпуск №:  19-2012 (09.05.2012)