Неисповедимы пути наши

Едва он начинает цитировать Библию, чувствую себя в роли Адама Козлевича из "Золотого телёнка" и стараюсь перевести разговор в светское русло, насколько это возможно в беседе со священнослужителем.

Отец Дмитрий молод - 27 лет всего. Женат, воспитывает двух сыновей. Разговариваем с ним в классе, где проходят уроки воскресной школы при соборе Рождества Иоанна Предтечи.

- Занятия не только для детей, - уточняет мой собеседник, - но и для взрослых. При наличии педобразования они потом могут вести школьный курс "Основы православной культуры".

В своём рабочем дне церковный служитель выкроил свободный час для встречи с журналистом. А чем он наполнен? Одну неделю отец Дмитрий служит литургии в храме, вторую и третью требничает, то есть исповедует, причащает, крестит, освящает, встречается с молодёжью.

- Вот недавно проводили беседу в художественной школе, - говорит. - Дети самые разные по возрасту: от шестилеток до подростков. И надо уметь рассказать о Боге так, чтобы было всем понятно.

Предполагаю, что самые сложные требы, наверное, отпевания. Но нет, на смерть у церкви свой взгляд: не потери, а приобретения царствия небесного. Тогда, быть может, исповедь? Хватает ли слов да просто житейского опыта, чтобы вершить таинство исповеди?

- Знаете, - задумывается отец Дмитрий, - священнослужители - не психологи. Но в Священном писании есть ответы на большинство житейских вопросов.

Если честно, не встречала ни одного мальчишки, который мечтает стать священником, быть может, за исключением детей служителей церкви. Как это происходит? В детстве он занимался боксом. Рос не по годам рассудительным, дружил всё больше с ребятами постарше и рано начал задумываться о вечном вопросе смысла жизни. Первый раз его привели в церковь в пятилетнем возрасте. Вспоминает - было боязно. Потом стал посещать службы вместе с тётей и двоюродным братом. Однажды кузен поделился мечтой: "Хочу быть священником".

- А я подумал: "Нет, это не про меня", - рассказывает отец Дмитрий.

И ошибся. В школе он увлекся рисованием. Однажды доктор, к которому десятиклассник обратился за помощью, случайно увидев работы юноши, определил: "Да у тебя талант! Тебе учиться надо". Прислушавшись к совету, парень поступил в художественную школу, сразу в третий класс. Параллельно для храма, куда ходил на службы, писал иконы. Так что путь в подмосковную Свято-Троицкую Сергиеву Лавру постигать тонкости иконописи, казалось, был предрешён. В иконописной школе работы его оценили, но приём студентов уже завершился.

- Приезжайте на следующий год, - утешили парня.

Он так и сделал. В Лавре жил старец, отец Наум, и молодой человек решил попросить у него благословения. Отстояв огромную очередь, громко и чётко произнёс, зачем пожаловал в келью старца, а тот, будто не расслышав, переспросил только:

- Не поступил, значит?

Почему он так сказал, когда ясно было сказано, что вступительные экзамены ещё предстоят? Не зная, что и думать, юноша вернулся в общежитие. Не только он сам, но и все абитуриенты, с кем общался, были уверены: быть молодому человеку иконописцем. А вышло иначе: в вывешенных списках первокурсников своей фамилии он не нашёл.

После этого во второй раз отправился к старцу. И тот вразумил: "Поступай в семинарию".

- Я и не думал об этом никогда, - вспоминает юноша. - Сомневался, вдруг не справлюсь.

Но, вернувшись в Кузбасс, подал документы в Новокузнецкую духовную семинарию.

Учиться было интересно.

- Мне всегда хотелось пообщаться с православной молодёжью. Школьные друзья моих взглядов не разделяли, а ровесники-единомышленники - совсем другое дело.

Говорит, духовная семинария, несмотря на расхожее мнение, мало чем отличается от других учебных заведений: та же молодость, те же песни под гитару, те же хохмы и шутки. В студенческую пору познакомился с будущей женой, теперь матушкой и мамой двух его сыновей.

Рассказывает всё это отец Дмитрий таким спокойным, ровным голосом, что хочется его растормошить. Однако, лишь речь заходит о картинах (они никуда не делись, живописью он увлечён до сих пор), голос сразу приобретает колорит и эмоции.

Ещё в семинарии он в качестве подарка к дню рождения написал портрет владыки Амвросия. Владыка картину принял и вызвал автора к себе. Страшновато было идти, а вдруг не понравился подарок? Но владыка портрет похвалил и поинтересовался у автора: не хотел бы тот продолжить обучение в той самой иконописной школе при Троице-Сергиевой Лавре, в которую когда-то не поступил? Портрет этот по сей день украшает церковный учебный класс, а отец Дмитрий до сих пор служит в нашем городе. Есть иконы его кисти и в самом храме.

- Икона, - объясняет он, - как посредник в молитве между человеком и Богом. Отсюда и иконописные каноны.

Как рождаются сюжеты картин? Как раз сейчас на его мольберте зимний пейзаж. Просто однажды возвращался домой со службы, было сумеречно. День уже закончился, а ночь ещё не наступила. И состояние неба между "уже" и "ещё" было таким завораживающим, что зацепило. Захотелось передать его. А потом к основному сюжету стали сами собой собираться детали, отдельные образы, накапливались впечатления, пока, наконец, не возникло ощущение внутренней готовности выложить вызревавший образ на холст. Ради вдохновения он готов даже жертвовать сном.

- Сейчас нисколько не жалею, что не поступил тогда, - делится священнослужитель. - Я, скорее, художник. Мне интересно писать не только иконы, но и портреты, пейзажи, жизнь.

Елена Баева

Фото автора

Выпуск №:  1-2014 (31.12.2013)